Герцен в Италии☝️✍️🤜🙌👍👎👊

Романтический образ******* Италии, «волшебного края», «дивной страны очарованья», глубоко укоренившийся в русской культуре XVIII—XI X вв., был дорог Герцену с юных лет. Его привлекала итальянская литература — от Возрождения до современной.Все, что увидел Герцен, как только он «поставил ногу на итальянскую землю», ошеломило его. "Да, дивныйязык: музыка и юг",— писал он своей невесте, одобряя ее желание выучиться по-итальянски.

К "Божественной комедии" Герцен постоянно возвращается на протяжении всех лет пребывания в ссылке. "Я в Данте нашел вещь важную и дивную, новое доказательство его величия и силы..."Свою невесту в те годы Герцен называет "моя Беатриче".В письмах к ней прорывается мечта уехать вместе в Итали

Подобно другим великим людям, путешествовавшим по этой стране до него (таким, как Гете, Гейне, Диккенс), он представлял себе тогда Италию как "страну мертвых", где ничего не происходило.

Он ожидал лишь встречи с колыбелью великой культуры, с роскошной природой, великолепными городами, хранящими память о славном прошлом.

Но "мы не знали Италии, мы в ней столько же ошибались по минусу, сколько во Франции по плюсу",— напишет он в 1848 г. из Рима своим московским друзьям.

"Бесконечная благодарность судьбе за то, что я попалв Италию в такую торжественную минуту ее жизни".Он оказался в Италии в то время, когда она стояла на пороге революции.Реформы Пия 9 воодушевляли,но что же все так медленно,и в концев концов не по силам...

Восторженному настроению Герцена, вызванному итальянским «пробуждением», были созву- ны и природа Италии, и облик ее городов. "Въезд в Италию делается для человека какимто благодатным событием, светлой чертой в воспоминании",— читаем мы в "Письмах из Италии".

Герцен приезжает в Рим

, достигнув, таким образом, главной цели своего путешествия. Первое впечатление от "вечного города": это — "величайшее кладбище в мире", где"можно изучать былое существование и смерть во всех ее фазах". Но Герцен знает: "В Рим надобно вжиться, его надобно изучить", и он разглядывает великие памятники прошлого, размышляет о римской истории.

"Широкая, могучая жизнь древнего Рима"

раскрывается ему в "гигантском скелете" — сохранившихся руинах Форума, Колизея, вв величественной архитектуре Пантеона .

При встрече с Римом Герцен вновь оказывается во власти того романтического образа Италии, с которым он на время расстался, увлекшись бурным течением ее современной жизни.

Его потрясает в Риме "обилие изящных произведений, той гениальной оконченности, той вечной красоты, перед которой человек остнавливается с благоговением, со слезою,тронутый, потрясенный до глубины души, очищенный тем, что видел, и примиренный со многим...".

События, развертывающиеся перед его глазами, вызывают у него острый интерес к итальянской

истории. "Как это случилось,— спрашивает он,— что страна, потерявшая три века тому назад свое политическое существование, униженная всевозможными унижениями, завоеванная, разделенная иноплеменниками, полтора века разоряемая и наконец совсем сошедшая с арены народов вдруг является с энергией и силой, с притязанием на политическую независимость и гражданские права, с притязанием на новое участие в европейской жизни?".

Даже когда политическая жизнь Италии была в XV I в. задавлена "внешним гнетом", ее художественная и научна я жизнь достигла небывалого подъема.

Герцен не раз бывал в Риме на театральных представлениях; художественные достоинства

спектаклей он, впрочем, оценивал не слишком высоко. Гораздо большее впечатление производила на него публика, живо реагировавшая на малейшие патриотические возгласы или намеки.

В Риме Герцен узнаёт о вспыхнувшем 12 января восстании на Сицилии,знаменовавшем

начало революции 1848—1849 гг. не только в Италии, но и во всей Европе. Не случайно революционный взрыв произошел в самой отсталой и нищей области Королевства обеих Сицилии, где деспотический гнет короля Фердинанда И, не желавшего идти ни на какие уступки, был

особенно тяжел. Спустя всего пять дней после начала восстания в Палермо пламя революции перебросилось и на континент: одна за другой восстают южные провинции. Бурные демонстрации

в Неаполе с требованием конституции в конце январ я вынуждают короля пойти на уступки.

29 января был опубликован декрет о "даровании" конституции.Герцен, верный своему отрицательному отношению к войне, "обобщенному разбою, оправданному убийству, апотеозе насилия", вмест е с тем всей душой сочувстьует

итальянцам в их справедливой борьбе за свою независимость и единство.

Вместе с тем разочарование Герцена в итогах европейских революционных битв, его духовная

драма после поражения революций в Европе породили в нем глубокий пессимизм в отношении

революционных перспектив всех западноевропейских стран(не было хороших социальных программ).

Но если на Герцена-мыслителя и политического деятеля Италия и не оказала решающего воздействия, то в его сердце эта страна и особенно ее люди заняли огромное место. Недаром любовно нарисованные образы итальянских друзей относятся к самым ярким и эмоциональнымстраницам "Былого и дум".

"Я ехал из Италии влюбленный в нее, мне жал ь было ее — там встретил я не только великие события, но и первых симпатичных мне людей". В Швейцарии он пишет : "Рвусь я назад в Италию, у меня нет другой родины,я сжился и с природой, и с людьми." ("Былое и думы").

Тесная дружба Герцена с итальянскими революционными деятелями в Генуе оказала влия �ние даже на его сына. В письме к М. К. Рейхель Герцен не без гордости рассказывал, что Саша